День первый.

     Не покидает меня чувство, что странная и необъяснимая традиция вляпываться в приключения зародилась именно тогда. Проехав какие-то сто километров, совсем чуть-чуть не дотянув до сто первого, экипаж был остановлен доблестными борцами со справедливостью за дорожную справедливость на Контрольном Пункте Милиции. В этот момент я начал верить в то, что у некоторых борцов действительно развито какое-то шестое чувство, потому что он был вторым человеком в жизни машинки, который попросил открыть капот (первым у капота был дядька, который осматривал машинку при постановке на учёт). Ни малейший мускул не дрогнул на моём лице показывая удивление неожиданной просьбой. Капот открыл. Из-под капота вспыхнуло пламя. Со словами «Да вы же горите!» сотрудник КПМ быстро умчался на пост. В этот момент очень хотелось верить, что за огнетушителем. Вспоминая где же находится наш полезли в багажник напрочь забыв о том, что порядка там уже нет... По странным стечениям обстоятельств в багажнике меньше вещей не стало. Огнетушитель благополучно лежал на самом дне и, краснея, ждал. Очень быстро, поняв всю бессмысленность поисков оного, залили огонь питьевой водой из бутылки напрочь забыв о том, что горящее масло водой тушить ни в коем разе нельзя.

     Вспомнили об этом когда уже всё потухло. Ущерб нанесён был минимальный, зато проснулись все. С добрым утром! Причина оказалась банальна и беспощадна. Она предательски лежала рядом с горлышком заливки масла. Эта крышечка... Накануне, перед путешествием, приспичило поменять масло. Оно и понятно — дорога не близкая, а свежее масло лишним не бывает. Смеркалось. В темноте забыл закрыть горлышко пробкой. И она так и осталась лежать рядом. Как она не потерялась за эти сто километров — не понятно абсолютно. Но приятно. Масло же, в свою очередь, почуяв свободу, начало выплёскиваться. Особенно этому благоприятствовали кочки и колдобины, щедро оставленные кем-то на дороге. Ну а там, ему оставалось только аккуратно стечь вниз, куда-нибудь на коллектор и воспламениться.

     На радостях вернулся дядька-милиционер, который нас остановил. Вручив документы попросил чуть отогнать машину с дороги. Без проишествий мы простояли минут пять. Всё это время дядька стоял позади нас и отчаянно работал. Очередной взмах полосатой дубинки выпал на старенькую «Тойоту» без номеров. Эта старенькая «Тойота» возомнив себя в душе самураем, очень плавно притормаживая и отчётливо проскрипывая «банзай» тормозными колодками, со всей своей японской деликатностью въехала ровно в задний бампер нашей машинки. В новый, только что заменённый бампер! Густой комок обиды за машинку подкатил к горлу. Столько пережить за одно только утро, а сколько всего ещё придётся... Самое время было поворачивать назад — всё было против. А хорошо, что встреча с японцем обошлась одной практически незаметной царапиной. Поблагодарив сотрудника (кто бы подумал, а?) за остановку двинулись дальше.

     Наскоро заскочив в Переславле на автомойку отмыли двигатель от всех переживаний и взяли курс на Вологду. Это, конечно, ещё не Карелия, но тоже не совсем юг. Да и на север через Вологодскую область заезжать показалось как-то удобнее. На масло в Вологде и резной палисад рассчитывать не приходилось. А вот на обозрение Кремля и прилегающей к нему архитектуре — очень даже да.





     От Кремля неблагодарные потомки Ивана Грозного оставили только Архиерейское подворье, Софийский собор и колокольню. К колокольне, помимо колоколов со звонарём, прилагается смотровая площадка, откуда город обозревается весьма неплохо. Чуть позже выяснилось, что компанию по паломничеству в Вологду нам составил Алексий II. Как он незаметно проскочил мимо нас осталось загадкой. Обычно кортеж был заметен невооружённым глазом. Справившись с обозрением понимаем, что надо двигаться дальше. Предстоит еще найти место для ночёвки, а мы даже еще не доехали до заранее намеченного пункта.

     Заранее намеченный пункт располагался где-то в окрестностях Кириллова. Это такой небольшой город, в котором находится Кириллово-Белозерский монастырь. Монастырь, надо сказать, даст фору иной крепости, но о нём чуть позже. А пока утомлённые переживаниями и дорогой приступили к поиску места для лагеря.

     Место для ночёвки упрямо пряталось от бдительного взгляда экипажа достойно кубинским партизанам. Прокрутившись часа полтора в окрестностях Кириллова было решено взять в плен языка и с пристрастием допросить. Приняв единственно верное решение умчались на поиски языка.

     Язык сидел на мотороллере и задумчиво смотрел на приближавшуюся к нему машину с номерами региона неизвестной географии. О чём он думал в этот момент было неизвестно. Однако, это не помешало ему подсказать целых два места для разбивки лагеря. По этическим соображениям оба места оказались малопригодны.

     Собрав всю волю в кулак и тыча пальцем в карту, взяли курс в последнем верном (как нам казалось) направлении. И спустя пару-тройку километров упёрлись в аккуратный тупик.

     Аккуратный тупик выглядел как понтонный мост через Северодвинский канал. Вот когда я был маленьким и слышал словосочетание «Северодвинский канал» я представлял себе что-то настолько масштабное, что Саяно-Шушенская ГЭС терялась на фоне этого. На деле же оказалось, что Северодвинский канал легко где угодно затеряется сам. Мировоззрение, по крупинкам собиравшееся долгие годы, рухнуло. Потоки воды уносили с собой все юношеские фантазии об этом месте.



     Тем не менее, берег располагал. И секундная стрелка, упрямо отсчитывавшая секунды отпуска подсказывала, что сегодняшнего дня осталось не так много. Расположились и мы. Первая же ночь показала, что за пределами салона автомобиля водятся комары. А в Карелии они почему-то более злые. Может, потому что их в разы больше... Не знаю. Не считал. Открытие было неприятным и сильно чесалось. Комариный писк не смолкал две недели.

     День второй.

     Предыдущий насыщенный день не забыл напомнить о себе тем, что немного проспали. Завтрак, водные процедуры, и вот уже во втором часу дня снялись с лагеря. Направиться предстояло в сторону всё того же Кириллова. Осмотреть монастырь было делом принципа.



     Войдя на землю монастырскую все мои юношеские фантазии разбитые вдребезги Северодвинским каналом обрели новую силу. Масштабы монастыря были внушительными. Конечно, во многом это было благодаря стенам Нового города, но тем не менее. Возбуждало всё. Основан Кириллово-Белозерский монастырь был, как ни странно Кириллом Белозерским, ярый последователь Сергия Радонежского. Ему, правда, в этом деле помогал Феропонт Белозерский. Вспоминается анекдот — «... странно, «Муму» Тургенев написал, а памятник Пушкину поставили...» Но тут справедливость восторжествовала и Феропонт отстроил свой именной монастырь в селе, как уже не удивительно, Ферапонтово.

     Новый город монастыря служил сугубо оборонительным укреплением Старого города. На что ненавязчиво намекают толстенные стены по всему новому периметру, а также бойницы лучников и стоки для всякой горячей жижи за шиворот потенциального неприятеля. К слову сказать, все военные умения пригодились в неравном бою при осаде поляками в 1612 году. Там же, правда, ещё и литовцам немного за компанию досталось. А вдоль стен стоят скамеечки, чтобы уставшие воины, стало быть, могли отдохнуть, перекурить. Хотя, возможно, их уже потом поставили, туристам. Территория монастыря очень не маленькая и скамейки пришлись как нельзя кстати.

     Возвращаемся к нашему Феропонту Белозерскому. До его монастыря отсюда километров двадцать. Ну то есть, совсем рядом. Тот факт, что проспали и очень долго, прикидываясь паломниками, гуляли по лабиринтам монастыря, не мог не сказаться на времени суток. Отчаянно вечерело. Значит, сегодня мы прорываемся на ближние рубежи Ферапонтово, разведываем обстановку, а завтра, с новыми силами, пойдём в бой на осмотр Ферапонтова монастыря.



     Не получилось. А всё потому, что монастырь оказался открытым. Хуже того, работал и музей при монастыре (куда, собственно и направлялись). В Ферапонтовом монастыре сохранились фрески образца 14 века. Совершенно непонятным образом, но сохранились. Ранее этот музей работал сезонно. То есть, по погоде. Хорошая погода — смотрите фрески. Плохая — гуляйте где гуляли. Возблагодарим тех, кто посмел придумать кондиционирование и тех, кто его занёс сюда. Теперь зал с фресками может работать круглый год, не смотря на землетрясения, ураганы и прочий дождик. Хотя, снимать всё равно не разрешают. Жадины...

     Девушка продававшая билеты явно скучала, когда её взору предстала очередная группа туристов. Ответив на вопрос «Почём же?» она оглядела путников и ни слова не говоря выдала билеты со студенческой скидкой. Вспоминая день, когда последний раз видели Университет ссыпали оставшуюся сдачу в копилку для пожертвований. Стало быть, жертву принесли.

     Недалеко от входа в монастырь процветал бизнес. Бизнесом являлась кобыла Маруся, которую сдавали в недолгую аренду две девчушки. В задачи вышеупомянутой кобылы входило: а) терпеть; б) ждать; в) катать туристов «Вон туда и обратно». С задачами кобыла справлялась отлично. Особенно с первыми двумя. Оплатив услуги Маруси устроили допрос с пристрастием на тему «Где тут у вас можно поспать?..». «Можно» оказалось совсем рядом — на другом берегу водоёма. Стоянка оказалась жилая и ухоженная, гнус прикормленный. Вкупе с утоптанной травой к стоянке полагался стол, небольшой запас дров и туалеты типа «сортир» в количестве двух штук. К туалетам и гнусу полагался ещё вид на монастырь и белые ночи. Спать становилось всё сложнее.

     День третий

     Нет ничего более прекрасного при ночёвке на открытом воздухе, как холодные капли сорвавшиеся с тента (когда ты вылезаешь из палатки, проклиная всё вокруг) падающие за шиворот. Хотя, на этот раз обошлось.

     Задачи на этот день стояли амбициозные. Необходимо было как можно ближе подойти к Петрозаводску. Программа минимум, она же сопутствующая задача, заключала в себя поиски какого-нибудь душа. Жизнь в дороге сказывалась на источаемых ароматах не сильно благоприятно.

     Поиски благ цивилизации (вот забавно, что первоначальное значение слова «цивилизация» — это «гражданский и государственный», а в жизни подразумевается как «сортир и розетка») привели в село Липин Бор. Бор бором, а вот лип обнаружено не было. Больше того, село расположено в сосновом бору. Поиск причин отложили на потом и в срочном порядке занялись поисками чего-нибудь. Поиски привели к тому, что пронеслись по всему селу насквозь и выехали на берег Белого озера. Вообще с размерами в Карелии странно. Как Северодвинский канал — так речка-переплюйка. Как Белое озеро — так противоположного берега не видно. Многие бы задались вопросом: «А какого же цвета вода в Белом озере?». Особо интересующимся отвечаю — вода в Белом озере не белая. Даже не очень чистая. Развернувшись на 180 градусов умчались в обратную сторону.

     В обратной стороне все силы бросили на поиски гостиницы, которую благополучно проскочили в первый раз. Как показала практика — если не торопиться и глазеть по сторонам, то можно найти много интересного. В том числе и гостиницу с душем. Администратор гостиницы держала оборону недолго. Переборов свою гордыню с помощью ста рублей она выдала ключи от душа и выделила розетку для зарядки мобильников. Жизнь начала наполняться красками.

     Краски начали тухнуть где-то на пути в Вытегру. Из-за очередного поворота очень извилистой дороги выскочила легковушка и жалобно моргнула фарами. Предчувствуя не штатную ситуацию сбросил и без того невысокую скорость и приготовился ждать. Ждать оставалось недолго. После следующего же поворота показался инспектор БДД. Что удивительно (дико и непривычно) он занимался своими прямыми обязанностями. (Вообще, на протяжении всего путешествия нам нечеловечески везло на гаишников. На всех трёх). Занимался он тем, что обеспечивал безопасность дорожного движения. Выглядело это, правда, немного странно — кряхтя и пачкая и без того не чистую форму он стаскивал с проезжей части брёвна. Недалеко от брёвен, поперёк дороги, печально задрав все свои 10 колёс лежала фура. Прицеп, в котором предположительно, эти брёвна не так давно находились, покоился где-то за обочиной.

     Аккуратно проскочив неожиданное препятствие неожиданно проскочили саму Вытегру. После Вытегры дорога, почему-то, кончилась. Начался грейдер, которого в Карелии огромное количество. Не смотря на то, что это ещё была даже не Ленинградская, а Вологодская область. Грейдер хорош тем, что ремонт дороги занимает ровно столько времени и денег, сколько занимает поездка трактора с плугом по этой дороге. Не сильно дорого, стало быть. Минусы такого ремонта заключаются в том, что если ехать сразу после (или во время — как мы) дождя, то ехать можно долго. Размывает дорогу враз, а от машины остается один большой кусок грязи о четырёх колёсах кусках грязи. Усугубляется это положение тем, что в Карелии не сильно любят автомойки. Не сильно на столько, что нашли мы всего одну — в Петрозаводске и очередь туда была по записи. Всё остальное время автомобильчик мылся в дороге под дождём. Благо, его было предостаточно.





     На удивление, сразу после въезда в республику Карелия дорога немного исправилась. Стало быть, Петрозаводск где-то рядом.

     На въезде в город стоял установленный много лет назад боевой вагончик на колёсах. Он нёс боевое дежурство. Рядом с вагончиком тоже нёс инспектор. Ему очень хотелось домой, высохнуть после дождя выпить горячего, но пересменка недавно кончилась, а стало быть дежурство только началось. В это время автомобиль с туристами и с восемнадцатым регионом на борту пересек границу города Петрозаводска.

     Разбивать палатку посреди города показалось несколько вызывающим. Это обстоятельство склонило к прямо пропорциональному решению — начать искать гостиницу. Гостиница искалась плохо. Не то чтобы их не было совсем. Но бюджет явно не располагал. После ночи в доступной гостинице можно было смело собираться в обратный путь. Смеркалось. Памятуя о том, что иногда языки всё же подсказывают верный вектор поиска принялись искать вместо гостиницы кого-нибудь похожего на человека.

     Человек стоял и курил стоя на обочине дороги, устало глядя в ночное небо Петрозаводска. Неизвестно о чём он думал в этот момент, но машина с 18 регионом остановившаяся рядом с ним явно нарушило спокойное течение мыслей.

     — А вы, ребята, не из Ижевска? — (в этом месте лирическое отступление. Некогда Ижевский посёлок, а ныне город Ижевск на данный момент является столицей Удмуртской республики, номер которой в автомобильных кодах не иначе, как «18», а я имел честь родиться и прожить в этом городе 25 лет. Юбилей такой получается.) — спросил он нас.

     — Ага! — хором ответил экипаж.

     Вот стоило же проехать полстраны, чтобы земляка встретить в ночном городе. Тем не менее, ночная встреча закончилась благополучно — верное направление было задано и усталая машинка уже ехала в сторону гостиницы.

     День четвёртый

     «Заправлены в планшеты космические карты и штурман уточняет последний раз маршрут.» Маршрут твердил о том, что на текущий день в планах всего два мероприятия: добраться до Кижей (и не забыть вернуться обратно) и, распрощавшись с Петрозаводском, двинуться дальше на север в Кондопогу.

     Немедленно приступили к выполнению первого пункта развлекательной программы. Для её решения необходимо было хотя бы найти порт. Порт нашёлся на удивление быстро, видимо ночные поиски гостиницы оставили свой неизгладимый след географии города в воспоминаниях. До начала паломничества оставалось еще немного времени, которое решили потратить на завтрак. Завтрак в порту Петрозаводска удался на славу. Хотдоги, по ощущениям, уже кто-то ел до нас, а шашлык — напротив, до нас давно никто не ел. Скрепя сердце допили кофе.

     Очень грамотно организована стоянка для машин в порту. Для начала следовало оплатить пребывание авто на территории. О чём тут же выдаётся бумажка. После чего подходит начальник транспортной милиции порта с заявлением, что «Я и милиция не несём ответственности за всё, что может произойти с машиной и заявление, в случае чего, принимать не буду.». Искренне жалею, что не уточнил его имя и фамилию. На всякий случай забрали из машины более-менее ценные вещи и приготовились к заплыву на остров. Машинка грустно стояла на стоянке и терпеливо ждала своей участи.

     До острова Кижи бодро курсировали «Метеоры». Чем хорош «Метеор». Тем, что там удобные кресла, не трясёт и хочется спать. Народу набралось не очень много, наверное день был будним. По-крайней мере я тогда уже не ориентировался в днях недели. Собственно, и незачем было.

     Кижи вековой твердью возвышались над волнами Онежского озера. Рубленная церковь Преображения Господня возвышалась над Кижами. И судя по всему, грозилась пережить ещё не одно нашествие, а то и поколение, туристов. Слоняться по острову предстояло три часа, пока плавсредство не возьмёт обратный курс. Все постройки осмотрели, запечатлели, порадовались. У церкви, что Архангела Михаила, в звоннице сидел мужичок. Мужичок занимался тем, что звонил в колокола. Однако, буржуйское прошлое явно давало о себе знать — звон колоколов раздавался в ответ на звон монеты в монетоприёмнике. То есть, в тарелке у входа. С другой стороны, зашли мы всё равно бесплатно. Бдительная охрана нас снова приняла за студентов, а им тут не просто скидки, а вообще бесплатный вход. Так что Звонарь Архангела, получается, отнял копеечку из денег за вход. Запутано всё. Дикий край.



     Вернувшийся на большую землю «Метеор» радостно распахнул двери, скинул трапы и выплеснул туристов на берег. Спасибо этому дому, едем дальше. Впереди небольшой марш-бросок до Кондопоги, поиски ночёвки и особо бдительные поиски ужина. Марш-бросок закончился километра через три, когда впереди замаячила надпись «Мойка». В грязной машине эта надпись вызывает особые, почти не передаваемые, ощущения. Повезло машинке практически несказанно. Мало того, что впереди была всего один автомобильчик (который драили полчаса, не меньше), так ещё и было окно в записи на мойку, так что грязной ей было уже не уехать.

     Я давно чувствовал, что занимаюсь не тем делом. Самый выгодный бизнес — это автомойка в Петрозаводске. Во-первых, автомоек там нет. Практически. Во-вторых, помывка кузова там стоит столько, сколько в Москве стоила бы мойка, чистка салона и кофе в постель.

     Чистая машинка, сверкая графитовым металликом, выехала из города Петрозаводска в направлении севера. На этот раз экипаж подготовился и гостиница была предопределена. И спустя какой-то час дороги граница города Кондопога была взята. Но не всё было так просто. Гостиница оказалась, мягко говоря, не комфортная, останавливаться в ней расхотелось сразу же после того, как её нашли. В отличие от самого города, который был чист и почти светел, здание представляло собой не очень аппетитное зрелище. Почти не теряя боевого духа, вырвались из города прочь.

     Но недалеко. У въезда в город расположился одинокий мотель. Чуть ли не единственный на этой трассе. С полноценной охраняемой стоянкой с собакой и окнами выходящими на магистраль с грохочущими фурами. Всё как надо. Здесь и заночевали.

     День пятый

     Я не знаю кто жил с нами на этаже, но когда мы выезжали из мотеля больше никого не было. Вроде и выехали не так поздно. По моим меркам даже рано. Финиш этого дня предполагался в самом центре республики, а точнее, в населенном пункте Гумарино, что за Янгозером.

     Недалеко от мурманского автобана расположился красавец-водопад Кивач. Время еще было раннее, день вполне будним, а посему наплыва отечественных и импортных туристов пока не было. Немедленно воспользовавшись этим обстоятельством облазили всё, что попалось под ноги. Где-то через полчаса начали подъезжать первые автобус туристов. Вот чутьё на автобусы, видимо, зародилось тогда же - сматываемся мы теперь аккуратно вместе с прибытием новых партий туристов.



     Эти туристы были шумные, но организованные. Гид им строго настрого запретил соваться куда-либо кроме смотровых площадок. Оно и было понятно - камни у водопада очень скользкие — водяная пыль покрывает их пленкой и скакать по ним надо ну очень аккуратно. Вот как мы. Недалеко от водопада находится музей. Что-то среднее между краеведческим и картинной галереей. Две маленькие комнатки — в одной несколько таракашек на шпильках, в другой детские рисунки на тему природы. Приобщившись к прекрасному двинулись дальше.

     «Дальше» лежало через посёлок Гирвас. По легенде, посёлок стоит в жерле вулкана, которому два миллиарда лет (для справки — возраст Земли составляет примерно 4,5 миллиарда лет). Вообще, вся Карелия это сплошная вулканическая порода, густо замешанная с землёй, реками и лесом. Но тут же попути. Целый вулкан. Вот как вы себе представляете «посёлок расположившийся в жерле вулкана (пусть даже старого, потухшего и так далее)». Вот и у нас воображение не подкачало... Вулкана не было... Проехав посёлок насквозь вернулись обратно, в его центр.

     Посёлок Гирвас уже давно проснулся и занимался своими делами. Уже с утра уставшая продавщица занималась своими прямыми обязанностями в местном сельпо, когда в него зашли туристы.

     — Здравствуйте. А скажите, где тут у вас вулкан? Мы знаем, что он где-то есть! — немного робея под усталым взглядом спросили туристы.
     — Да вы на нём и находитесь... — был им ответ.

     Рядом с магазином возвышалась небольшая горка, в грунте которой легко различались большие темные камни. «Лава!» — подумали туристы, — «даже если это не так, всё равно рядом больше ничего нет!». И с чувством выполненного долга рванули дальше. Два миллиарда лет оказались серьёзным сроком даже для вулкана. За это время он аккуратно потух и успел сравняться с землёй.

     Где-то в этом месте в очередной раз закончился асфальт.

     Дорога до Янгозеро давно полюбилась москвичам и гостям столицы. Почти как Селигер, только более дикий. И грейдер здесь поддерживается в неплохом состоянии. Не знаю, взаимосвязано это или нет. Сама дорога, кривая как моя жизнь, просматривалась максимум метров на сто. Чуть позже выяснилось, что для большинства дорог Карелии это вполне нормально. Дорога практически безлюдна — пару встречных машинок за час, да заблудившийся трактор расчёсывающий этот самый грейдер. Чуть дальше дорога разворочена большегрузами, которые аккуратно прокладывая новую колею по свежей дороге, вывозили лес.

     Гумарино запомнилось сразу двумя вещами. Во-первых, это настоящий дикий цветной карельский лес. Он отличается от обычного леса на столько же, на сколько простой комар отличается от малярийного. Очень не ровная земля, небольшие горы из камня. Всё это покрыто подушкой белого мха, на котором очень удобно лежать, но получается это крайне недолго, так как комары не дремлют. Во-вторых, это рыбалка. Читал, что в Карелии она особо удачна. Но чтобы на столько. Рыба дуреет и просто сама вешается на крючок. Одного окушка ловили три раза. Его отпустишь, а он обратно на крючок.



     День шестой

     Нельзя будить людей таким циничным и безжалостным образом! Просыпаться под запах жарящихся карасиков... Это бесчеловечно!

     Эта поездка была определённо школой жизни. На этом этапе я узнал, что сколько карточек для камеры с собой не бери — всё равно мало будет. Но знания знаниями, а делать с этим что-то надо, тем более, что всё интересное только начинается. Проехав в очередной раз по вулкану в Гирвасе выбрались на «Колу» — новую мурманскую трассу. По пути (почти) стоял город-гора Медвежьегорск. Грамотно умозаключив, что в городе просто обязан быть какой-нибудь компьютерный магазин устремились в него. В город, в смысле. На удивление, интернет-кафешка ждала нас прямо за углом — даже не успели толком потеряться. Карточка почищена, предыдущий фотоотчёт покоится на диске и опять ничего не держит. Едем в сторону Кеми, чтобы на утро умчаться на Соловки.



     Трасса после Медвежьегорска заметно сдала. Не смотря на то, что носила статус федеральной, она отчётливо давала понять, что ехать по ней надо аккуратно, а гнать вообще ни в коем случае не стоит. После того, как асфальт внезапно кончился в третий раз это знание утвердилось окончательно. Из-за подобных особенностей покрытия транспорт, который должен (как бы) идти по своей полосе, прёт ровно по середине дороги, потому что там в разы безопаснее.

     «Кемь брал...»

     Кемь встретила несколько угрюмо. Погода к позитиву тоже не особо располагала. Проехав весь город насквозь, внезапно заехали в Рабочеостровск. Город славится двумя вещами. Первое, это отсюда уходят корабли в большое плавание плавсредства на тот самый остров Соловки. Второе, здесь снимали фильм «Остров», который как раз в то время отгремел в кинотеатрах и воспоминания о нём ещё были свежи. Постройки со съемки остались целыми и невредимыми. Стоят, ждут паломников. Рядом с будкой портовой охраны стоит тележка — тоже актёр из фильма. Охрана таким соседством явно довольна — рассказывает обо всём краснея от гордости.



     Обозрение плодов искусства вещь, конечно, хорошая, но спать где-то надо. На улице холодно, в гостинице, что у порта, остановиться не позволила религия и толщина бумажника. Вспомнив как правильно брать языка направились обратно к охране.

     — А что, добры молодцы, есть где ещё переночевать в вашем городе? — спросили мы без лишней скромности.
     — Тут подумать надо, — ответил доблестный ЧОП, — хотя, у Люси Уйманнен можно, она дом сдаёт.
Возможность переночевать в доме показалась явно отличной идеей и разузнав направление умчались искать Люсю. Люсей оказалась женщина (вопреки логике) лет пятидесяти, с нескрываемой (и почему-то постоянной) улыбкой на лице и не сильно трезвым взглядом, который говорил о согласии даже на третью мировую, лишь бы было чем обмыть. Дом о трёх комнатах и с удобством «на улице» был сдан нам за сущие копейки. Вдобавок к дому еще полагалось ведро воды и дрова для печи. Не смотря на то, что было лето топить пришлось весь вечер.

     Подождав пока хозяйка сдаст апартаменты и уйдёт, отправились на осмотр того, чего сняли. В одной из комнат ждал жёсткий флешбек в прошлое. Помещение представляло собой комнату абсолютно любого мальчишки девяностых годов. По всем стенам расклеены плакаты, между ними чёрно-белые фото с культуристами и полуголыми девчонками. Сигаретные пачки аккуратно расставленные на полке... В общем, у кого было — тот поймёт каково это. На полке одиноко стоял маленький фотоальбомчик. Из фотоальбомчика смотрел рыжий парнишка. Вот он дома, вот призыв, а вот уже где-то в армии с автоматом... На этом фотографии закончились, хотя место оставалось ещё немало... Всё встало на свои места. Парень из армии не вернулся, потому и Люся так сильно не трезва и грустна...

     Стук в дверь раздался как-то очень неожиданно. Часов в одиннадцать вечера, когда мы собирались ложиться спать. Ну, мало ли кого там принесло... Пошли открывать. На пороге стоял тот самый парнишка с фотографии. А мы-то его уже помянуть успели... Всё встало на свои места ещё раз.

     Сэкономили на ночлеге... Расплата за жадность была коварна. Всю ночь Люся с сыном и ещё двое местных рабочеостровчан пили на кухне. «Пятница же». Было не громко, но само такое соседство несколько напрягало. Самая короткая ночь в году почти закончилась. Холодное солнце практически не скрывалось из вида.

     День седьмой

     И вот наступил тот самый день, когда сбылась мечта ещё трёх идиотов, решивших отправиться на Соловки. Стало очень интересно — почему во всех отчётах пишут о том как там красиво и одухотворённо, но никто ни слова не написал о том, как туда добираться. А удовольствие это ещё то.

     Утро не предвещало ничего плохого. Позавтракать мы перед островом не успели, но вот об этом пожалели в самой меньшей степени. То есть, вообще не пожалели. По прибытию в порт выяснили, что на основном, курсирующем на остров и обратно, судне под именем «Косяков», на борту мест не было. Позже добавили, что места возможно будут на дополнительном рейсе, но надо чуть доплатить.

     Крейсер «Туман» гордо стоял у причала и лениво тёрся облезлым бортом о трап. На поверку крейсер оказался баркасом с грузоподъемностью в 70 ничего не подозревающих пассажиров. И вот, заветный шум мотора, мы отчаливаем.

     Погода была отличная. Поэтому большинство пассажиров покинув трюм радостно забралась на палубу. Первые полчаса было весело. Почти всем. Пока не вышли в открытое море. Вот тут всё и началось. Острый приступ морской болезни скосил практически всех. Если сначала все краснея и стесняясь пытались занять место у поручня по борту, чтобы окропить волны или борт баркаса завтраком, то когда начали преодолевать морское течение не стеснялся уже никто. Вопли женщин вперемешку с матом мужчин, при особо сильной волне, сопровождались рвотными спазмами без особых половых признаков. Когда «Туман» подошёл к Соловкам пассажиры были зелёные, мокрые (накрыло волной пару раз) и им уже явно не казалось всё таким оптимистичным. Правильно, их ещё ждала дорога обратно. Те кто это уже понял отчётливо грустили.

     Всех паломников приехавших с нами разобрали машинки. На холодном и мокром берегу Белого моря остались одни мы. Мокрые и не очень довольные жизнью. Все вещи были благоразумно оставлены в машинке, до которой сейчас было немного дальше, чем до Марса. Чтобы жизнь хоть чуть наладилась было принято решение быстро найти магазин и купить хотя бы сухую обувь. Мы не так часто бывали на Соловках и не сильно помнили где тут может находиться хоть что-нибудь. Стало быть — действуем по старой схеме.

     — Здрасьте! А где тут у вас магазин какой-нибудь есть? — задали мы вопрос у первого же попавшегося мужичка, который стоял около забора глядя в спину уходящим туристам.
     — А вам зачем?
     — Надо!..
     — А вы тут надолго?

     В общем, слово за слово, и остались мы на Соловках на два дня. Вот у этого мужичка и остались. Из окна открывался вид на монастырь, натопленная печь, абсолютная тишина... Ничего не предвещало неприятностей. С теми мыслями я благополучно уснул. До вечера. Чем дальше на север, тем ниже дома. Не стала исключением и баня. которую мы посетили вместо развлекательной программы. Баня по-чёрному запомнится надолго.





     День восьмой

     Новый день нас встретил отличной незабываемой северной погодой. Кто знает что такое «Моряна» поймёт, для остальных поясню. Резкий холодный ветер с моря в сопровождении дождя и чуть ли не снега, при температуре всего несколько градусов выше ноля, отчаянно бъет по морде. Лето... В этот день на Соловках начали сажать картошку...

     Предстояло как-то добраться до монастыря. А потом не мешало бы еще и как-то добраться до большой земли. Хозяин дома посмотрел на нас, затем в окно и ни слова не говоря выдал экипировку. Плащ-палатка. дождевик и плащ лесника очень органично дополняли нас на фоне острова. Распугав своим видом и без того немногочисленных посетителей музея, снова приобщились к прекрасному. То есть, к истории.

     Приобщение закончилось через пару часов, когда уже пора было как-то возвращаться. Возвращаться не хотелось. Не то чтобы нам тут так понравилось, что готовы были бросить всё и остаться ещё. Просто были живы вчерашние воспоминания о дороге на остров. А вчера был штиль. А вот сегодня как раз наоборот — шторм. В предвкушении дороги оптимизм терялся с удвоенной скоростью. Перед глазами вставали грустные образы, тоскливые глаза людей и наполненные полиэтиленовые пакетики.

     За час до отправления свободных мест не было. Видимо, свалить поближе к цивилизации решили не только мы. Кораблик грузоподъёмностью в 120 пассажиров взял на борт 250. Трюм был забит под завязку и напоминал одновременно римские галеры с рабами и палубу третьего класса из кэмероновского «Титаника». Кто-то ехал стоя, кто-то лёжа. Плохо было одинаково всем.

     Спустя три бесконечных часа «Косяков» причалил к пирсу Рабочеостровска. Такого облегчения и воодушевления ещё не испытывал, думаю, никто. Забрав из машинки сухие вещи оккупировали тёплый бар гостиницы. Куда-то ехать не хотелось категорически.

     Отчаянно вечерело. В одиннадцатом часу решили всё же ехать дальше. Оставаться в Рабочеостровске почему-то больше не хотелось. Как, впрочем, и в Кеми. Посему решили добраться до Беломорска, чтобы как-то устроиться там. Мотели на трассе закончились ещё под Кондопогой, бить палатку на обочине не хотелось, да и было достаточно холодно. Скоро осень...

     Немного не доехав до Беломорска, аккуратно у Выгозера, увидели заветный указатель «Гостиница там» и радостно свернули в предлагаемую сторону. Гостиница оказалась плавучей. Но хуже всего было то, что все места были заняты. Оказалось, что здесь проживает бригада учёных-иностранцев, которые исследуют беломорские Петроглифы (за которыми мы, собственно говоря, и приехали). В качестве приюта предложили кемпинг - небольшой дом-прицеп. Запомнив место всё же сделали попытку выбраться в Беломорск, но там все гостиницы оказались также под завязку. Буквально минут через 40 мы уже укладывались спать в том самом кемпинге.

     День девятый

     Утром «Бранд Вахта» (гостиница, если что) дружелюбно распахнула двери и впустила нас внутрь. Очень хотелось смыть с себя вчерашнюю морскую соль да и позавтракать бы очень не мешало. За кашей с чаем расспросили хозяев про Петроглифы. Где, мол, найти да как добраться. И вот бывают совпадения, тут же рядом с нами сидели участники экспедиции, которые уже долгое время занимались ими. Разговорились. Рассказали много интересного. Очень приятные люди.

     Тут-то и познакомились с Игорем Георгиевским — известным петрозаводским фотографом. Наука предполагает, что человек, которого укусил фотограф сам становится фотографом. Думаю, после этой встречи и началось моё более плотное увлечение фотографией. У Игоря оставалось ещё немного времени, которое он потратил на то, чтобы нарисовать нам карту. Плато с Петроглифами находилось в лесу, указателей не было, найти самостоятельно было почти не реально. Карта получилась отменная. Цветная, с ориентирами, всё как надо.



     Воодушевлённые картой, чаем и хорошей беседой выдвинулись на поиски наскальной живописи. Лес начался ожиданно, а вот тропинка пропала как-то очень неожиданно. Не смотря на наличие карты потеряться у нас получилось с первого раза. Комары там не кормленные со времён самих Петроглифов. Со второго захода получилось более успешно. Очень порадовались, что до туристический сезон здесь ещё не наступил и, собственно, туристов кроме нас не было. Где-то вдалеке копалась группа англичан. Невооружённым взглядом удавалось найти несколько десятков изображений, хотя на деле их там более двух тысяч.





     Тем не менее, Северный полюс Полярный круг оставался ещё не покорённым. Собираемся и выдвигаемся далее, на север.

     Конечным пунктом в этот день должен был стать посёлок Лоухи. Дорога более-менее наладилась, дождя нет, настроение хорошее, едем бодро. Внезапно у обочины знак «ДПС». Единственные два поста, которые мы видели в Карелии находились в Петрозаводске — на въезде и на выезде. А тут, на краю земли... Пост стоял аккуратно у поворота в посёлок. Однако, свернуть туда была не судьба. Чёрно-белый жезл уткнулся сначала в сторону машинки, а затем в сторону обочины. Вечер переставал быть томным.

     — Посмотрите сюда, — показал инспектор радар, — 108 километров в час.
     В это время, в этом месте машин было не очень много. Точнее, в течение уже долгого времени никого не видели вообще. Спорить было бессмысленно, тем более, что шли мы немного быстрее.
     — Поднимитесь на пост, — и показал на лестницу, ведущую на второй этаж поста. Первого этажа у него не было по определению.

     — Куда едете?
     — На север. Путешествуем мы.
     — Здесь? А что здесь смотреть?.. Ладно... — сказал инспектор перелистывая документы.
     — А можно, вы мне сделаете строгое предупреждение и отпустите? — хорошее настроение не могло испортить уже ничего.
Инспектор задумчиво посмотрел в мою сторону, медленно закрыл документы и протянул их мне. — Счастливого пути.

     Ещё Лоухи запомнились тем, что тут уже откровенная северная наценка. Всё стоит значительно дороже. И продукты и услуги. Про гостиницу узнали у того же инспектора, заселились, устроились.

     Почти всё время на протяжении поездки было пасмурно, шли дожди, а солнце если и показывалось, то крайне редко и очень не надолго. Но только наступила полночь, как комната гостиницы озарилась солнечным светом. Немедленно стало интересно, как тут люди живут в хорошую погоду. И стало понятно наличие толстых штор. Питерцы сейчас посмеются, а нам дикарям это было непривычно.



     День десятый

     В этот день экипаж должен был посетить самую северную точку этого путешествию — деревню Ковда, что находилась уже за Полярным кругом на берегу Кандалакшского залива. Покорение самой северной точки далось относительно легко. Спустя километров двадцать внезапно кончился асфальт. Напомню, что это федеральная трасса, связывающая Москву с Мурманском. Асфальта не было ровно десять километров. За эти десять километров перед глазами промелькнули года промелькнуло очень большое количество фур. Куда они деваются после этого отрезка совершенно не понятно, так как мы их на трассе не видели вообще.

     За несколько километров до географического Полярного круга нашли указатель «Полярный круг — там», Любопытство взяло верх и свернули с трассы в сторону указателя. Указатель не врал. В той стороне действительно находился Полярный круг. И представлял из себя железнодорожную станцию. Одуванчики на обочине только-только начинали распускаться, показывая жёлтые цветки. Всё еще шло лето. Вернулись на трассу ровно в том же настроении, что и съехали.

     И вот перед экипажем возникла та самая точка, что зовётся Полярным кругом. Был маленьким — думал, что за Полярным кругом вечная мерзлота. А вот нет. Как был осенний летний лес, так и остался. Вокруг стеллы всё увешано ленточками, платочками и, почему-то, носками. В отсутствии тряпочек, видимо. Хорошо, что на этом остановились, могли бы дальше пойти. Напротив стеллы камнями по склону было выложено «УдГУ — ГФ», что в переводе на русский означает «Удмуртский Госуниверситет, геофак». Я три года топтал аудитории этого университета своими ногами, пока не взял академический отпуск (из которого не вышел до сих пор). Чувства от созерцания знакомой аббревиатуры на расстоянии нескольких тысяч километров от дома были сложные.



     Шестидесятый километр дикого заполярья сдался, предоставив указатель «Ковда». Вот она, самаясевернаяточка. Очень хороший грейдер выводит аккуратно на заливчик, на берегу которого расположилась деревня. Настоящая северная деревня, во всех пониманиях этого словосочетания. Недалеко от въезда в деревню сидели работники из Архангельска, которые восстанавливали местную церквушку. По их словам, буквально в двухстах метрах отсюда была самая высокая точка деревни, где расположен поклонный крест. Поднялись. Внезапно стало понятно из-за чего мы вообще сюда ехали...





     Где-то там за сопками уже Мурманск...

     Стало немного грустно. Оттого, что это переломный момент путешествия и теперь едем уже обратно, на юг. Прорвавшись по разбитой мурманке вернулись в Лоухи, чтобы забрать вещи, оставленные в гостинице. И назад, в мотельчик под Кондопогой. Несмотря на суровую непогоду, разразившийся ливень, добрались относительно быстро. Некоторые выбоины стали уже знакомы. Сюрприз ждал уже в самом отеле. Трёхместные номера внезапно кончились. Однако, хозяин оказался адекватным и очень вменяемым человеком. И благодаря спальникам двухместный номер превратился в трёхместный без всяких дополнительных расходов. Сон пришёл под знакомый грохот фур.

     День одиннадцатый

     Такой дороги как на Сортавалу я не видел никогда. Хотя и в большинстве случаев она была покрыта асфальтом это мало что меняло. Южный серпантин это развлечение для детей. Кондопога-Сортавала — вот где настоящая дорога. Прямые участки метров по 50, после которых дорога резко уходит вниз и куда едет машинка просто не видно. Когда же дорога поднимается - ощущение, что не едем, а летим - не видно не только дороги, а вообще ничего вокруг. Вспомнив, что всё-таки как-то готовились перед поездкой перечитали информацию о местности вокруг. Информация явно говорила о том, что где-то в районе деревни Ляписельга ну просто обязан быть водопад. На поверку оказалось, что это не так. Про водопад местные жители слышали в первый раз. Немного подумав, решили, что объект секретный, а местные связаны подпиской о неразглашении. Местность вокруг была такая, что если бы был водопадом, то водопадал бы где-нибудь здесь.

     К вечеру добрались до посёлка Ляскеля. Так бы и проехали его, если бы не одно «но». Прямо около закрытого бумажного комбината (надо сказать, одного из крупнейших в Союзе) находилась плотина, а слева от неё полноценный такой водопад (ага, пусть не тот, но всё же нашли). Вышли посмотреть и наткнулись ан указатель гостиницы. Вариантов более не оставалось, как остаться здесь на ночь. Гостиница на шесть номеров более всего напоминала пионерлагерь в лучшие времена. Абсолютно разномастные номера выходили дверями на кухню. Обычную такую кухню. Почти домашнюю. Здесь же сидела девушка-администратор. Явно скучала. Постояльцев кроме нас не было. Видимо, давно. Ощущения гостиницы не было в принципе. Всё какое-то домашнее. Весь вечер просидели на кухне, общаясь с администратором и смотря телевизор. вытер скупую мужскую слезу умиления.

     Так закончился самый бездарный день за всё время путешествия.

     День двенадцатый

     Рано утром машинка пересекла границу города Сортавала. Ещё чуть позже она встала на стоянку в порту. Рядом находилось приличное количество уже битых автомобилей. Путём переговоров с охраной стоянки выяснилось, что засели мы не где иначе, как на штрафной стоянке. Но остановить нас это уже не могло, нас ждал Валаам.

     «Ракета» стояла у причала лениво колыхаясь на волнах Ладожского озера. До отправления оставалось ещё полтора часа. Билетов не было. Эта новость несколько подорвала моральный дух команды.
     — Ну что, поедем? — это нас нашёл какой-то морячок, собиравший по берегу неудачников, не купивших вовремя билеты.
     — На чём?
     — А вон стоит, — сказал он и показал в сторону брата-близнеца беломорского «Тумана».
     Не смотря на то, что это было уже озеро, а не море, и качка, следовательно, теоретически отсутствовала, психика отчаянно запротестовала угрозами, что ещё раз паломничество на баркасе она не переживёт. — Большое спасибо. НЕТ!

     А на Валаам всё же хочется попасть. В этот момент на встречу попадается ещё один вполне морячок, уже постарше. — Едем?
     — На чём?
    — Вон катер стоит, — и показывает на восьмиместный катер. Более того, пять человек были уже собраны и мы были как нельзя кстати. Стало быть, отправление прямо сейчас.

     На катере вместе с нами ехало трое финнов. Они вообще любят приезжать в Карелию, осматривая свои бывшие владения. Поначалу вели себя спокойно, но стоило чуть отойти от берега их как подменили. Начали суетиться, смеяться и фотографироваться. Не спокойные такие попались. Качки на озере практически нет. Лишь перед самым островом немного раскачало — от острова шла обратная волна. Но после Белого моря это просто детские игрушки, а не качка.

     Валаам. На входе в бухту стоит часовня, а под ней аккуратно расположилась «президентская» яхта. По скудной информации, её патриарху подарил Владимир Владимирович. Без тени зависти промчались дальше.

     Благодаря нашему капитану разжились велосипедами. Ещё когда подплывали он уже позвонил своему приятелю, который всё подготовил. оставалось прийти и взять. Пришли и взяли. Осмотреть предстояло много, а времени, наоборот, было мало. Через четыре часа необходимо было возвращаться обратно. Вот если бы знал что будет - я бы еще подумал стоит ли садиться на велосипед. Проехали мы около 20 километров. По пересечённой местности. А вот отходил от этого я дня три. Последний раз сидел на, простите за тавтологию, седле лет 12 назад. Все навыки атрофировались и мозоли стёрлись. Немедленно заработал новые.





     Валаам это проходной двор. Количество паломников туристов зашкаливает. Всё благодаря отличному географическому расположению и некоторой оригинальности расположения монастыря. Ещё одной интересной особенностью острова являются лоси. Не успевают высадить новый лес. как они его тут же объедают. Если в обычном лесу численность лосей составляет примерно один лось на гектар (новая единица измерения), то здесь на 3,5 гектара приходится аккуратно 20 лосей. До острова добираются вплавь. Просто мистика какая-то.

     Аккуратно, минута в минуту погрузились в катер и умчались обратно. Весь путь до Сортавалы пребывали в сладком сне. Финны не мешали.

     В город прибыли уже вечером. Решили время не тратить, а как можно ближе подобраться к дому. Потому, проскочив припограничный пост Хийтолы рванули в сторону ленинградки. До дома оставалось каких-то 600 вёрст. Белые ночи здесь уже были не белыми, темнело очень хорошо. Асфальт качеством не баловал, но откровенных выбоин почти не было. В четыре часа утра внезапно захотелось спать. Если за рулём хочется спать, то самым хорошим средством от сна будет... Правильно, сон. Встали у обочины и благополучно проспали два часа.

     День тринадцатый, он же последний

     Не смотря на пятницу, московские пробки начались не на выезд, а всё ещё на въезд в город. Стояло очень хорошо, как и положено — от самого Солнечногорска. Последние сто километров путешествия ехали часов шесть. В столице погода баловала жителей чистым небом и ярким летним солнцем. Прожарились в пробке за последний день очень основательно. Когда выложили все вещи из машинки стало страшно. Как это туда всё залезло — было категорически не понятно...

Фотоальбом Карелия.